Стоял на дороге посередине улицы. Вечер уже спустился, и город был освещён рядами желтых одноглазых фонарей. Погода слякотная, и жёлтый свет этих самых фонарей отражается в сыром асфальте.
Воздух после дождя кажется чище, прозрачнее.
И всё вокруг кажется проще и понятнее.
Всё становится предельно ясно.

Я вижу себя в своих родителях . Вижу их молодыми, а себя старым. Вижу беспристрастно.
Вижу учителя физкультуры, водителем маршрутки.
Вижу армию со всей бессмысленной, беспощадной и совершенной необходимой дедовщиной и бюрократией.
Вижу школу в которой учился, и директора больного раком.
Вижу местное быдло, с их непостижимой романтикой.

И всё это понимаю. Понимаю что всё это нормально. Понимаю от начала и до конца.
И всё это понимание сжимается в комок и помещается в ладони.

И вот, на мокром асфальте, по середине улицы, со всем этим сжавшимся в ладони пониманием, я не понимаю одного.
Я не понимаю что с этим теперь делать.